Призрак Белой Дамы - Страница 33

— Нет, — снова хихикнула миссис Эндрюс. — А это портрет его жены леди Элизабет Мортимер. Он очень плохо с ней обращался, несчастная леди, а может быть, это всего лишь часть легенды. Ее отец погиб в той же битве при Босворте, защищая короля Ричарда, поэтому…

— Она осталась богатой наследницей, — проговорила я медленно, глядя на портрет. Он был плохо написан: плоская, пустая маска не выражала ни тени чувства. — Думаю, он женился на ней, чтобы присоединить к своему титулу это поместье. Как она умерла?

Видимо, вопрос был задан слишком резко. Миссис Эндрюс изумленно поглядела на меня.

— Это ее сын, — продолжала она, как будто и не слышала меня. — Второй барон Клэр. Его звали Генри. Его первая жена…

«Очень хорошо, — подумала я про себя, — вы можете и не отвечать, милейшая миссис Эндрюс, но мне кажется, я знаю, как умерла первая леди Клэр, и это весьма убедительно для меня, ибо объясняет происхождение мрачной легенды, о которой упоминал Фернандо. Они были приверженцами враждующих сторон — Алой и Белой Розы — подневольная невеста и солдат, взявший ее как военный трофей, и, если леди проплакала всю свою недолгую супружескую жизнь и умерла, родив своему мучителю сына, неудивительно, что обозленные крестьяне начали шептаться о сговоре с нечистой силой».

Эти мысли не вполне утешили меня. Пока мы медленно двигались вдоль портретов, один факт проступал все нагляднее, хотя миссис Эндрюс и не заостряла на нем внимания. Женщины в роду Клэров в большинстве своем были болезненными. И почти все умерли молодыми.

Последним висел портрет отца Клэра. Он был одет в элегантный костюм из черного атласа. У него были тяжелые черты лица, а на губах играла насмешливая улыбка.

Я с сожалением всматривалась в вялое лицо матери Клэра и недоумевала, отчего же все женщины в этом роду выглядят так невыразительно. Может, их лица так скучны только по контрасту с сильными чертами их мужей, или Клэры всегда выбирали в жены слабохарактерных женщин?

Это была неутешительная мысль. Я прогнала ее.

Следуя предложению миссис Эндрюс, мы возвращались вдоль левого крыла, я начала немного уставать. Когда мы проходили через холл, где тени метались по стенам, потому что огонь свечей трепетал от ветра, я обратила внимание на висевший в алькове портрет, который я не заметила раньше.

Это была восхитительная картина, особенно после моей критической оценки всех леди Клэр, ибо на портрете была изображена женщина не слабая и не безжизненная. Глубоко посаженные глаза были синими, но такого темного оттенка, что казались черными, пока не вглядишься, в их выражении было что-то диковатое, что усиливалось впалыми щеками и приоткрытыми губами. Одета женщина была необычно: на ней было длинное свободное белое одеяние, волосы скрыты покрывалом, обрамлявшим ее лицо. Это могло быть монашеское одеяние и плат, но ткани были слишком воздушными. Они развевались, как будто женщина была остановлена при сильном резком движении.

— Боже мой! — вскрикнула я, забыв о такте. — Что это? Кто это?

— Не знаю, — ответила миссис Эндрюс.

— Вы имеете в виду, что никто не знает, кто она? Но зачем же здесь ее портрет, если она не принадлежит к этой семье?

— Должно быть, это какая-то родственница, иначе ее бы здесь не было. Но кто она такая — загадка. Вы видите ее платье? Это конец пятнадцатого века, тогда носили покрывала. Один эксперт утверждал, что здесь, а не на том портрете, что я показывала вам, изображена жена первого барона Клэра.

— Леди Элизабет? — переспросила я. Непонятно, почему меня взволновала эта мысль. Может быть, из-за того, что на этом лице явственно читались сильные чувства. Мне вовсе не хотелось тратить свои душевные силы на сопереживание таким старинным трагедиям, но никто не смог бы взглянуть на это полубезумное лицо без сострадания. Пытаясь отвлечь самое себя и миссис Эндрюс от созерцания этого трагического лица, я сказала легкомысленно:

— Думаю, что она тоже бродит по ночам. Взгляд миссис Эндрюс стал тревожным.

— Пойдемте же, — сказала я нетерпеливо. — Миссис Эндрюс, не обижайте меня, не принимайте меня за суеверную дурочку. Конечно, я слышала о семейном проклятии, и мне хочется узнать факты — есть ли в этой легенде доля правды. Уж лучше вы мне расскажете, чем я услышу искаженные сведения от чужаков.

— Конечно, миледи. Вы совершенно правы. Я чувствую себя глупо, повторяя эти вымыслы… Это знаменитая Белая Дама Грейгаллоуза. Белые Дамы нередко встречаются в описаниях сверхъестественных сил, но мы думаем, что наша — самая старая из них и полнее всех описанная. Первой ее увидела сестра епископа из Рипона в тысяча пятьсот двадцать пятом году…

С возрастающим изумлением я слушала длинный список выдающихся посетителей, клятвенно утверждавших, что видели Белую Даму Грейгаллоуза. Мы медленно шли по зале. Если бы лицо с портрета было у меня перед глазами, я бы, наверное, меньше удивлялась. Когда мы подошли к самым дверям, я оборвала рассказчицу на полуслове:

— Все это женщины. Только женщины видели ее?

— Да, миледи. — При свете свечей лицо миссис Эндрюс выглядело страшновато. Она кивнула с мрачным удовлетворением: — Ни один мужчина не видел Белой Дамы. Только женщина может увидеть ее, только женщина, которая…

Тут она резко оборвала себя. Ее глаза округлились, она поняла, что сказала слишком много. Слишком много, но все же недостаточно. При всем ее хвастливом высокомерии она тоже была суеверна. Я старалась убедить ее продолжить рассказ, но она не сказала больше ни слова.

ГЛАВА 8

К концу недели моя скука достигла высшей точки. Клэр уехал в Йорк: некоторые его распоряжения, касающиеся меблировки дома, были исполнены неподобающим образом.